Житие преподобного Старца Василия Площанского (Кишкина)

Начало старчества в Площанской пустыни: XVII — первая половина XVIII века

Как новорожденному дитяти нельзя жить без матери, которая печется о нем, так и новорожденному в духе... су­щественно нужны... пестун и пестунство, руководитель и руководство... на­добно покоряться человеку, ради Бога, как Богу, — так писал о значении стар­чества святитель Феофан Затворник. Начавшее распространяться вместе с зарождением иночества старчество ут­вердилось во всех обителях Фиваиды (Северный Египет) еще в III веке по Рождестве Христовом и в дальнейшем особенно процветало на Афоне.

В Россию старчество, как образ духов­ного руководства, пришло с принятием в X веке христианства. Преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерские были на Руси одними из первых насади­телей этого духовного установления, получившего распространение в других монастырях. Однако к XV веку тради­ция старческого окормления ослабева­ет, и вплоть до XIX века не вводилась в уставы обителей.

Возрождение традиции старчества связано с именем настоятеля Нямецкого монастыря в Молдавии преподобно­го Паисия (Величковского). Старец Паисий, проведя семнадцать лет на Афоне и в совершенстве овладев греческим языком, привез в Молдавию свои пере­воды писаний святых отцов Церкви из греческого «Добротолюбия». Однако многими монашествующими это новое, а по существу — древнее, святоотечес­кое учение об откровении помыслов, о непрерывной Иисусовой молитве, о светлом духовном памятовании о Хри­сте было встречено с враждебностью и непониманием. Жизнь старца Паисия и его учеников была полна скорбей, тягот и унижений: их обвиняли в ереси, пре­льщении, не давая возможности донес­ти до русского монашества святоотече­скую истину. Носителей древней традиции старческого окормления изгоняли из монастырей и скитов до Валаама и далее. Но со временем многими трудами учеников старца Паисия основани­ем монастырской жизни в русских мо­настырях становится умное делание и старческое руководство.

Московский Иосифо-Волоколамский монастырь, монастырское имущество было возвращено, удержаны деньги, по­лученные от продажи хлеба и скота. Со временем Борщовская пустынь стала приписной к Площанской.

Указом императрицы Анны Иоанновны от 27 марта 1731 года подтверждалась передача всей земли, пожалованной еще царем Михаилом Феодоровичем, в веч­ное владение Площанской пустыни.

Только совершенное покорение себя воле Божией и твердое упование на за­ступничество Царицы Небесной, имени Которой посвящена обитель, позволили отцу Тихону преодолеть все встречен­ные им препятствия и начать Истинной «школой» монашеского де­лания считали Площанскую пустынь многие иерархи Русской Православной Церкви. Начиная с грека строителя Прокопия можно говорить почти обо всех строителях пустыни как о настоя­щих старцах. Такими были строители отец Антоний (1690— 1715), отец Тихон (1725-1741), отец Иоасаф (1741-1767), отец Пафнутий (1746— 1758), отец Серапион (1778— 1807), а также иеромонахи Варнава, Адриан и Иона.

Вдали от суеты мирской, в затеряв­шейся среди брянских лесов святой обители в разные годы подвизались ле­гендарные старцы — ученики и после­дователи преподобного старца Паисия (Величковского), такие, как схимонах Афанасий (Захаров), иеромонах Васи­лий (Кишкин), святитель Игнатий (Брянчанинов), Лев и Макарий Оптинские, преподобный Феодор Санаксарский. Бывали в обители митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров), митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Серафим (Чичагов), священномученик епископ Макарий (Гневушев), подвизался прозорливец и мученик Герман.

После кончины отца Прокопия в 1644 году строителем Площанской пустыни был один из его учеников, имя которого до нас не дошло. Его сменил отец Питирим.

В 1690 году строителем Площанской пустыни становится отец Антоний (1690 — 1715). Родом он был из Волхова, сын диакона, иноческий постриг при­нял в Николо-Одринском монастыре. Сей строитель Антоний, — повеству­ется в рукописном описании Площан­ской пустыни, — сказывал своему уче­нику иеромонаху Тихону, что он неодно­кратно видел Божию Матерь в церкви во время Акафиста, посещавшую сие место, и говорил ему: «Верую Матери Божией, что после Нея будет на сем ме­сте великая обитель на прославление имени Божия».

Смирения ради иеромонах Антоний в 1715 году оставляет строительское мес­то и удаляется для принесения своих обетов в Одрин монастырь на покой, где его, годы спустя, в мае 1734 года ожидала лютая мученическая смерть от рук напавших на монастырь разбойни­ков. Строитель Площанской пустыни отец Антоний оставил о себе память как прозорливец, на несколько столетий вперед предвидевший будущее процве­тание обители.

Между тем, со времени правления Пе­тра I, который в пылу реформаторских преобразований упразднил институт Патриаршества, власть стала смотреть на монахов как на людей, поедающих чужие труды и производящих забобоны, ереси и суеверия. Указом царя-рефор­матора в 1703 году было запрещено строить новые монастыри, а в 1723 году император подписывает указ, запреща­ющий постриги в монастырях, а на ос­вободившиеся места повелевает оп­ределять отставных солдат и калек, больных, нищих и сумасшедших. Мона­стыри и пустыни, где было менее трид­цати человек братии, указывалось объе­динять в один.

Строгим и пунктуальным исполните­лем императорских запретительных указов явился архимандрит Севского Спасского монастыря Варлаам, в 1724 го­ду приказавший вывести всю монашес­кую братию из Площанской пустыни и произвести изъятие монастырской ут­вари. Хлеб и скот были вывезены из мо­настыря в 1725 году. Архимандрит Вар­лаам добился объединения Площан­ской пустыни и Борщовской, которой на ту пору управлял строитель Тихон (Игнатьев), родом из Волхова, купечес­кого звания. В документах отец Тихон называл себя так: иеромонах Тихон, строитель Борщевский и Площанский.

В 1725 году отец Тихон был назначен в Площанскую пустынь строителем, в ней по-прежнему, несмотря на запретитель­ные указы, проводились редкие постри­ги в монашество. Будучи человеком незаурядного ума, предприимчивым и рачительным хозяином, он бросает вы­зов архимандриту Варлааму и вступает на путь многолетней борьбы за восста­новление справедливости. Приступив к управлению монастырем, отец Тихон незамедлительно подает челобитные в Московское Дворцовое управление, жалуясь на нападки и гонения Варлаама и на бесчинства местных крестьян, са­мовольно занявших монастырские зем­ли. Высшая власть назначила для разби­рательства дела управляющего канце­лярией Комарицкой волости господина Чичерина. По прибытии в пустынь он произвел следствие, в результате кото­рого справедливость восторжествовала. Прежний гонитель Площанского монас­тыря Варлаам был переведен из Севска в восста­новление монастыря.

Управлял обителью отец Тихон в тече­ние шестнадцати лет и на 70-м году жиз­ни, после тяжкой болезни, мирно отошел ко Господу в 1741 году. В своих наставле­ниях к монашествующим этот подвиж­ник благочестия особое внимание уделял стяжанию смирения, терпения, рассуди­тельности и любви к ближнему.

Лесные иноки

Еще в бытность отца Тихона строите­лем Площанской пустыни, в 1734 году императорским указом вновь наклады­вается запрет на монастырские постри­ги всех, кроме вдовых священников и отставных солдат. Все эти запретитель­ные указы сильно содействовали разви­тию пустынножительства в лесах.

Скрывшиеся в дальних лесах от пре­следований со стороны властей иноки подвизались в монашеском делании, в посте, молитве и богомыслии. Корми­лись они своим рукоделием — плели корзины, лубочные коробки, сами дела­ли ложки, посуду и другие необходи­мые в крестьянском хозяйстве вещи. Руководили лесными скитами старцы-иеромонахи и бывшие настоятели мо­настырей.

Чаявшие получить иноческий постриг устремлялись в Брянские, Трубчевские, Карачевские лесные пустыни даже из Московской губернии и Сергиева По­сада. Со времени царствования Елиза­веты Петровны окрестные вокруг Пло­щанской пустыни леса Севского, Трубаческого, Карачаевского и Брянского уездов были сплошь заселены лесными иноками — воспитанниками старца Иоасаф. Обстоятельства того времени способствовали расцвету пустынножи­тельства, лесные скиты не оскудевали насельниками, жаждущими посвятить себя Господу вдали от суеты мирской.

Позже, через двадцать-тридцать лет, прокатилась волна строгих ограничи­тельных мер правительства, когда неуказно постриженных монахов на­сильно расстригали и возвращали на прежние мирские места их жительства. Главным местом пустынножительства сделался более глухой и непроходимый Придесненский край - смежный узел Орловской, Смоленской и Калужской губерний. Немало таких отшельников жило в брянских, жиздринских и рославльских лесах, где в течение почти семи десятилетий находился центр пус­тынножительства. С большой любовью относились к лесным инокам жители окрестных селений, скрывавшие от властей места пребывания пустынно­жителей.

Жизнь пустынников значительно и во многом отличалась от распорядка обще­жительных монастырей, в стенах кото­рых из-за многолюдья не все могли претендовать на внимание и время старца. Лесные иноки имели возможность ежедневно обращаться за помощью к стар­цу в невидимой брани, исповедуясь перед своим духовным руководителем и наставником. Старец, руководя спасе­нием своих духовных чад, давал послуш­никам указания и повеления, которые иноки выполняли без размышлений, как Божию волю о себе.

В XVIII веке прославились подвижни­чеством и духовной рассудительностью площанские старцы, ушедшие в леса пустынножителями. Среди них иеромо­нах Адриан, иеромонах Варнава, иеросхимонах Иона, иеромонах Иоасаф, монахи Иларион, Иаков, Досифей и другие. Многим из них удалось достичь больших духовных вершин. Так, когда сильно болел монах Иаков, он сподо­бился посещения своей келлии Самой Царицей Небесной и по вере своей получил просимое исцеление.

 

Старец Адриан, в схиме Алексий, с 1775 года подвизался в брянских лесах с двумя послушниками восемь лет. В 1783 году он перешел в бацкинский лес Брянского уезда и поселяется в десяти верстах от келлии площанского иеро­монаха Варнавы. В рославльских лесах, куда после смерти отца Варнавы от рук разбойников переселился отец Адриан с учениками, пустынножители нашли теплый прием помещиков, с добрым сердцем принявших их на своих землях и поставивших для отшельников кел­лии. Невдалеке от келлии отца Адриана находилась в ту пору келлия монаха Никиты, которому также, как в свое время монаху Иакову, явилась Сама Божия Матерь в окружении Ангелов и ис­целила его. На могиле отца Никиты, над его нетленными мощами, причтом села Якимович позже была выстроена пяти­главая часовня. И в наше время многие страждущие приходят на это святое ме­сто, прося исцелений. И Господь дает по вере просящих.

Преемник отца Тихона с 1741 года на начальствующей должности строителя Площанской обители иеромонах Иоасаф решил воплотить в жизнь планы своего духовного наставника и учите­ля. При нем начинается строительство каменной летней соборной церкви в честь Казанской иконы Божией Мате­ри с приделом во имя Святителя Нико­лая Чудотворца. В те же годы возводит­ся и теплая церковь — в честь Покрова Божией Матери. Была перестроена тра­пезная, возведены братские келлии и другие постройки.

Однако частые посещения богомоль­цев стали тяжки душе отца Иоасафа, душе смиренной и любившей скитское уединение. Ради любви к Благоугодному Богу и созерцательной жизни он ос­тавляет место строителя Площанской пустыни, избрав себе в преемники ие­ромонаха Пафнутия (1746— 1758), сам же на два десятилетия уходит из обите­ли в брянские леса. Изредка он все же навещает Площанский монастырь, ос­танавливаясь в келлиях своих учеников Пафнутия, Иоиля и Серапиона.

Отец Серапион в своих записках вспо­минал, что благочестие отца Иоасафа было известно не только монахам Пло­щанской пустыни, но и сотням и тыся­чам других, стремившихся к спасению души. О нем знали от Москвы до Киева и отовсюду приходили под его духовное руководство желающие настоящего мо­нашества. Часто прямо в лесу отец Иоасаф постригал желающих спасения, что вызывало недовольство духовных влас­тей, но Господь хранил подвижника от злых людей.

Еще во время управления Площан­ской обителью отца Иоасафа пришел в монастырь молодой подвижник Иоанн. Не сразу согласился принять не имею­щего при себе паспорта странника строитель Иоасаф, опасаясь раскольни­ков и беглых преступников. Однако, ус­тупив настоятельным просьбам, при­нял. Это был будущий преподобный Феодор (Ушаков) — основатель Санаксарского Рождественско-Богородицкого монастыря.

Примечательно, что старец Феодор (Ушаков), никогда не встречавшийся с преподобным Паисием (Величков-ским), оставил после себя письменные поучения для братии, в которых при­сутствуют все составные части учения молдавского старца. Это и полное откровение помыслов, и очищение сердца от страстей, и непрестанная мо­литва.

Именно так вел отец Иоасаф своих многочисленных учеников ко спасе­нию, во всем будучи для них примером. В посте, в молитве, в трудах ему не было равных. Его труды по строительству обители, дар духовного руководства и многолетнее пустынное житие стяжали старцу благоговейную память в сердцах монастырской братии. Отец Иоасаф

отошел ко Господу в 1767 году и был погребен в алтаре Никольского придела Казанского собора.

Площанская пустынь при преемниках строителя Иоасафа: середина XVIII—начало XIX века

После отца Пафнутия строителем пус­тыни стал иеромонах Иоиль. Родом он был из окрестностей Орла, в миру назы­вался Кириллом Титовым, происходил из вольноотпущенных крестьян. По же­ланию своему двадцатилетним дьячком пришел он в монастырь, где в 1742 году был пострижен старцем Иоасафом и ру­коположен во иеромонаха в следующем году. В ноябре 1758 года иеромонах Иоиль был утвержден строителем.

В его строительство в 1764 году импе­ратрица Екатерина II издала указ об изъятии в казну церковных и монас­тырских имуществ. Поскольку у Пло­щанской обители никогда не было кре­постных монастырских крестьян, то практически отбирать было нечего, и указ Екатерины II о секуляризации мо­настырских владений лишь слегка за­дел обитель. По распределению монас­тырских штатов Площанская пустынь была определена как заштатная и остав­лена на своем иждивении без казенного содержания с семью монашествующи­ми в штате, однако фактически братии давно было более пятидесяти человек.

В августе 1772 года обитель посетил Севский епископ Кирилл, юный келей­ник которого Гаврила Добрынин вос­торженно писал о Площанской пусты­ни: Благодатная пустынь, нельзя о те­бе замолчать! Ты уединяешься в лесу со­сновом и березовом, имеешь каменную церковь, довольное число келий, хотя деревянных, но покойных и теплых. На­писанные на вратах твоих лики являют собою обитателей твоих, посвятив­ших себя уединению, с намерением тру­диться для спокойствия душевного и для избежания сует мирских. Ты име­ешь чистейшую воду речную и ключе­вую. Тебя от солнечного зноя осеняют деревья; тебя же они охраняют от сви­репых ветров. Ты вмещаешь в себя до 60 человек, монашествующих и бельцов, именующихся братиями. Твой началь­ник, титулуемый строитель, тем только отличает свое начальство от рядовых братий, что он первый в мо­литве, в церкви, — где вечер, заутро и полудни благословляют Господа, — и первый на работе, где копают, сеют, садят и собирают плоды. Твоя чада вя­жут мрежи, работают резцами и други­ми орудиями. Они подносят посетите­лям прекрасно сработанные и окрашен­ные трудов своих пояски, блюдцы, та­релки; сплетенные искусно разных мер и величины корзины и прочее, не требуя за это вознаграждения и не подавая ни малейшего к тому вида желания, благо­дарны от всего сердца тем, что им дадут. Твой устав ведет каждого, посе­щающего тебя, в общую трапезу, пред­лагает ему свой хлеб и все то, что сваре­но для братьев. А для отличного гостя начальник и братия не опасаются соблазна изготовить птицу, а если угодно, так и барана; хотя сами стро­жайше удалены от брашен сего рода, даже до того, что самые юные бельцы не соглашаются, ни под каким видом, нарушить сей добродетели воздержа­ния. Часы на колокольне определяют время, положенное для молитвы и ра­бот. Притекающие в твой храм истин­ные поклонники не находят в твоей ог­раде ничего оскорбляющего чистоту их сердечных расположений. Да будет сла­ва и честь господину Апраксину, храня­щему тебя в недрах своего владения!

Благодаря этому воспоминанию мы можем себе образно представить поло­жение дел в Площанской пустыни в период строителя Иоиля. Следует отме­тить, что он всячески способствовал монахам, скрывавшимся от духовных властей, избегать преследования за проживание в лесных скитах: давал документы, помогал им вещами и съест­ными припасами.

Отец Иоиль управлял обителью на протяжении семнадцати лет, с 1758 по 1775 год, и скончался на 66-м году жиз­ни в ночь с 13 на 14 ноября и на следую­щий день был похоронен в монастыре. Его трудами обитель повсюду славилась строгостью жизни монашествующих, внутренним уставом и старческим окормлением.

Возглавивший Площанскую пустынь в 1777 году иеромонах Серапион был од­ним из любимых учеников старца Иоасафа, пользовавшийся его уважением за беспрекословное послушание и воз­держанную жизнь. Отец Серапион был хорошо образован и обладал редким да­ром рассудительности. Он в юности пришел в обитель из Сергиева Посада, прошел все монастырские послушания и сподобился пострижения от своего старца в августе 1746 года.

Трудами отца Серапиона в монастыре было возведено множество новых пост­роек, переоборудованы и подправлены старые. Так, над Святыми вратами отец Серапион построил каменную церковь во имя Всех святых, на сооружение ко­торой получил храмозданную грамоту от Преосвященного Амвросия, архи­епископа Севского и Брянского, вика­рия Московской епархии. Выстроенная церковь была освящена в 1783 году Пре­освященным Дамаскиным, епископом Севским и Брянским. К Казанскому собору в 1787 году с северной стороны была пристроена ризница. Будучи ра­чительным хозяином, отец Серапион построил за версту от монастыря кир­пичный завод для изготовления собст­венного кирпича (завод просущество­вал более двухсот лет), проложил новые дороги — широкие и удобные, увеличил поголовье скота.

В течение полугода в 1784 году отец Серапион был настоятелем Брянского Петропавловского монастыря с возве­дением в сан игумена, но в том же году был переведен обратно в Площанскую пустынь в том же сане.

Преосвященный Амвросий очень лю­бил подолгу беседовать с отцом Серапионом, которого очень ценил. Уже буду­чи перемещенным в Москву, Преосвя­щенный прислал отцу Серапиону в знак своей любви к обители клобук Патри­арха Филарета Никитича — благодете­ля обители. На клобуке имелась над­пись: Посылается сей Патриарший клобук от Преосвященного Крутицкого епископа Амвросия на благословение в Площанскую пустынь.

Как человек опытный в духовной жиз­ни, отец Серапион пользовался довери­ем и архипастырей (он был назначен первоприсутствующим в Севской Ду­ховной консистории), и простых мирян, обращавшихся к нему за советом. Со­хранились записки отца Серапиона, в которых он вспоминает своих великих учителей и духовных друзей: иеромона­хов Антония, Тихона и Иоасафа, архи­мандрита Никодима, пустынника Ефре­ма. Благодаря этому мы имеем ценные данные об истории пустыни со времени прихода отца Прокопия на Площанский колодец вплоть до конца XVIII века.

За тридцать лет начальства отца Серапиона Площанская пустынь достигла цветущего состояния, приводившего в восхищение паломников и богомольцев.

На закате своей земной жизни, когда духоносному старцу отцу Серапиону было более девяноста лет, по причине преклонности лет и болезней он стал искать уединения, переложив на своего ученика иеромонаха Амвросия заботы строителя. Игумен Серапион мирно отошел ко Господу в 1807 году на 97-м году жизни. Он завещал братии похоро­нить себя рядом с отцом Иоасафом — учителем, наставником и руководите­лем своего спасения.

Век XIX в истории Площанской пустыни: птенцы «Паисиевого гнезда»

Промыслом Божиим в Площанскую пустынь поступил в 1815 году один из Паисиевых учеников, схимонах Афана­сий (Захаров), бывший в миру дворяни­ном и служивший ротмистром в гусар­ском полку. В Нямецкий монастырь он поступил тридцати лет и был постри­жен старцем Паисием, пробыв в монас­тыре около семи лет. По своим делам поехал в Россию, подвизался в трех мо­настырях — Флорищевской пустыни, Гороховском монастыре Владимирской губернии и Бело-Бережской пустыни Орловской губернии. Будучи в Москве по монастырским делам, он часто бесе­довал с иеромонахами Московского Но­воспасского монастыря Александром (Подгорченковым) и Филаретом (Пуляшкиным) об умной молитве, открове­нии помыслов старцу и неустанном мо­нашеском делании. Под водительством старца Афанасия его ученики стали поз­же знаменитыми подвижниками веры, последователями учения преподобного Паисия (Величковского). По благосло­вению Преосвященного Досифея, епи­скопа Орловского и Севского, приехал в Площанскую пустынь, да так и остал­ся здесь на постоянное жительство.

За пять лет до прихода в обитель схи­монаха Афанасия, в 1810 году, пришел на богомолье в Площанскую пустынь Михаил Иванов — будущий знамени­тый Оптинский старец Макарий. Ос­тавшись в пустыни, он с ревностью пре­дал себя в полное послушание духовни­ку обители иеромонаху Ионе. Пройдя все послушания, в 1814 году Михаил был пострижен в мантию с наречением име­ни Макария и в том же году был рукопо­ложен во иеродиакона Преосвященным Досифеем, а вскоре определен ризни­чим обители. Давно жаждавший встре­чи с иноком духовной жизни, учеником старца Паисия, отец Макарий вошел со схимонахом Афанасием в общение, а в 1817 году перешел к нему в келлию. Приезд старца Афанасия благотворно сказался на братии монастыря.

Этот ученик «Паисиевого гнезда» явился для Площанской обители пер­вым старцем новой школы. Наряду с другими учениками, разъехавшимися из Молдавии после кончины своего учителя Паисия в 1794 году и поселив­шимися преимущественно в монасты­рях Орловской и Курской епархий, он с любовью передавал монастырской бра­тии приобретенное им духовное сокро­вище.

Отец Афанасий был кроток, снисхо­дителен, терпелив, смирен, милостив, сострадателен и любил всех. При сво­ей старческой немощи он никогда не оставлял келейного правила и церкви. А правило, данное ему еще старцем Паисием, было таково. Придя с утрени, прочитать Акафисты Спасителю и Бо­жией Матери, молитвенно вспоминая страсти Христовы, прочитать по Канон­нику кондаки и тропари, две главы из Апостола и одну из Евангелия. Затем следовало молитвенное воспоминание Божией Матери и святых, пришедших на память. Завершалось же правило чтением синодика о здравии и упокое­нии родных, близких и благодетелей. При этом правиле старец клал две сотни поклонов и совершал его утром и вече­ром. На службах всегда стоял до отпуста и никогда не садился ни при каких обстоятельствах. Во время чтения из Пролога и толкового Евангелия он под­ходил к самому чтецу и, опираясь гру­дью на костыль, с опущенной головой задумчиво внимал чтецу. Опухоль на коленях, образовавшуюся от усиленно­го стояния, старец смазывал маслом от лампадки Казанской иконы Божией Матери, имея к ней великую веру. При одном упоминании при нем Ее имени старец проливал слезы и молился.

Братия монастыря ежедневно прихо­дили к старцу ради пользы и духовного утешения. Для всех он находил простое слово, говорил с крайним смирением, как ничего не знающий. Любил назидать чужим примером, рассказывая о жизненных встречах с преуспевшими иноками. С приходящими мирянами старец беседовал о милосердии к ни­щим, о будущих страданиях, говоря с любовью о том, что эта жизнь дана на взыскание будущей. Сектантов и рас­кольников молил и уговаривал оставить свое заблуждение, и Божией милостью многие из них обращались к Право­славной Церкви.

Отец Афанасий своей простой и дет­ской незлобивостью, смирением и кро­тостью поучал без слов, а свободное время старец проводил в переписыва­нии из отеческих книг душеполезных наставлений, в надежде в будущем сис­тематизировать собранные им бесцен­ные россыпи святоотеческой мудрости. Но при жизни отцу Афанасию завер­шить намеченное не было суждено. Уже после его кончины сей труд, соста­вивший несколько томов, был передан из обители в Орловский церковно-археологический комитет для музея.

Осенью 1825 года старец Афанасий занемог и мирно передал свою душу Господу при конце воскресной вечерни на руках своего ближайшего ученика отца Макария.

Девять лет, проведенные рядом с та­ким светочем «Паисиевого гнезда», как схимонах Афанасий, дали возможность отцу Макарию приобрести неоценимую пользу для своей души. Старец Афана­сий имел у себя верные списки всех тру­дов и переводов отца Паисия (Величковского): книгу Исаака Сирина, исправ­ленные древние славянские переводы писаний Макария Великого, Симеона Нового Богослова, самим старцем пере­веденные писания Максима Исповедни­ка, Феодора Студита, жизнь Григория Синаита, слова Григория Паламы и дру­гие. Чтением и переписыванием этих рукописей ученик и последователь схи­монаха Афанасия, отец Макарий, с глу­боким рвением принялся утолять свою духовную жажду. Годы спустя эти вер­ные списки с переводов старца Паисия (Величковского) легли в основу изда­тельской деятельности отца Макария уже в Оптиной пустыни.

Сменивший отца Серапиона строи­тель Амвросий (Григорьев) происходил из духовного сословия. Являясь учени­ком отца Серапиона и будучи у него на послушании, он впитал в себя святооте­ческую мудрость, находясь под руко­водством столь известного духоносного старца.

Пробыв строителем Площанской пус­тыни всего три года, он был переведен в 1810 году игуменом в Свенский монас­тырь и сделал много для его укрепления и расцвета. Во время его управления в Свенске находили приют и духоносные старцы — ученики преподобного Паи­сия, и лесные пустынники, многим из которых отец Амвросий давал паспорта для свободного проживания вне обите­ли. Он предал Господу душу в июле 1833 года и был погребен в ограде Свенского монастыря.

Строитель Иоанникий приступил к управлению Площанской пустынью в 1809 году, в 1813 году заложил и начал строить новую теплую церковь в честь Сошествия Святого Духа с двумя при­делами: по правую сторону — в честь Феодоровской иконы Божией Матери, а по левую — в честь Рождества Иоанна Предтечи. В том же году он подал про­шение в консисторию о переводе на покой по состоянию здоровья, с поже­ланием остаться в числе братства Свен­ского монастыря. Иеромонах Иоанни­кий скончался в возрасте 51 года в январе 1825 года.

Его преемником на начальственной должности стал иеромонах Каллист (Кочетов) — ученик знаменитого стар­ца и последователя преподобного Паи­сия иеромонаха Василия (Кишкина), управлявшего в начале XIX века Брян­ской Бело-Бережской пустынью.

Знаменитый старец и последователь преподобного Паисия (Величковского) Василий (Кишкин) вернулся в Россию с Афона в конце XVIII века. Подвизаясь в монастырях Центральной и Южной России, он неустанно насаждал учение старца Паисия, основанное на святооте­ческом предании, восстанавливая в монашеских общинах подлинный дух истинного послушания и смирения. С начала и до середины XIX века Площан­ской пустынью в разные годы управля­ли верные ученики и духовные чада святого старца Василия (Кишкина).

Уже упоминавшийся постриженник Белых Берегов отец Каллист управлял Площанской пустынью только один год. Сменил его на начальственной должно­сти иеромонах Павел (Крячков), проис­ходивший из ростовских купцов. Оста­вив мир, он ушел на Афонскую гору, а по возвращении на родину поступил в Бело-Бережскую пустынь, где в 1802 году и был пострижен в мантию старцем Василием. С монашеской братией отец Павел был прост, незлобив и миролю­бив и духом кротости тут же примирял поссорившихся. В 1818 году он был пе­реведен в Калужский Архиерейский дом на должность казначея, где закон­чил свой земной путь в 1835 году.

Строителем Площанской пустыни после перевода отца Павла был назна­чен иеромонах Серафим (Веденисов). В жизнеописании старца Василия (Кишкина) так повествуется о призва­нии к монашеству купеческого сына Сергия — будущего иеромонаха Сера­фима: Как-то раз старец Василий, при­глашенный своими столичными поклон­никами, шел по Москве и по Промыслу Божию зашел в купеческую лавку Петра Веденисова. Юный 16-летний сын купца Сергий, увидев богодухоносного старца и услышав его сладкую речь, растопив­шую его сердце любовью к Богу, начал умолять отца Василия взять его с со­бой в обитель. Старец, видя в этом Бо­жию волю, не отказал ему и наставил отрока написать письмо отцу и вместе с ключами от лавки положить роди­телю под подушку. А далее, незаметно покинув Москву, они отправились в Ко­ренную пустынь Курской губернии. На­ходясь в обители под руководством старца Василия, Сергей Веденисов был послушлив, смирен и молчалив, за что и был любим братией. Через год после на­значения отца Василия в Бело-Бережскую пустынь на должность строителя туда был переведен и послушник Сер­гий. В Белых Берегах он был пострижен духоносным старцем Василием (Кишкиным) в монашество с именем Сера­фим. В тот же день старец Василий по­стриг в мантию послушника Льва (Наголкина) — будущего старца Леонида Оптинского (в схиме Льва). Далее по­следовало назначение отца Серафима казначеем в Свенский монастырь, откуда он вернулся в Белые Берега уже строителем.

А в 1818 году за святое по­слушание был перемещен Преосвящен­ным Гавриилом в Площанскую пустынь на начальствующую должность для под­держания обители, пришедшей в рас­стройство. Для улучшения церковного чина и порядка ему было разрешено взять из Бело-Бережской пустыни до десяти человек братии. Приступив к уп­равлению обителью, отец Серафим принимает решение о замене бывшего до него в Площанском монастыре стол­пового, или знаменного, пения на мол­давское, заведенное в Белых Берегах учеником преподобного Паисия (Ве­личковского) схимонахом Феодором (Пользиковым). Строитель Серафим управлял Площанской пустынью в те­чение восьми лет. За эти годы он сумел собрать сто человек братии, для которых являлся добрым наставником и ду­ховным отцом. Много трудов он поло­жил на благоустройство Площанской пустыни. Отец Серафим расширил По­кровскую церковь, начал в 1824 году пе­рестраивать Казанский собор, перест­роил ветхие деревянные келлии и мно­гие другие постройки. Он вел жизнь воздержанную, в разговорах был при­ветлив, нравом кроток и тих. Весной 1826 года он тихо покинул земное оте­чество на шестидесятом году жизни. Перед кончиной он распорядился про­дать свою шубу, вырученные деньги от­дать нищим, а книги и одежду раздать братии на молитвенную память.

В 1826 году строителем в Площанскую пустынь был назначен иеромонах Маркеллин (Патрикиев), родом из москов­ских купцов. Он начал служение Гос­поду в Бело-Бережской пустыни, где в 1811 году был пострижен иеромонахом Серафимом, а затем рукоположен в священнический сан. В 1818 году отец Маркеллин, прослужив до этого три го­да в должности казначея, а затем и строителя Мценского Петропавловско­го монастыря, по собственному жела­нию был принят в братство Площан­ской пустыни.

При отце Маркеллине в Площанскую пустынь в 1827 году прибыл старец Ва­силий (Кишкин). Из десятка монасты­рей, в которых ему довелось проживать после возвращения в Россию, он вы­брал именно эту святую обитель для окончания своего жизненного пути. Строитель Маркеллин, узнав, что зна­менитый старец пожелал посвятить пу­стыни последние годы своей жизни, возрадовался и встретил отца Василия с чувством глубокого уважения и сынов­ней преданности. Монастырские лето­писи сообщают: Одним из больших дел, сделанных старцем Василием для Пло­щанской пустыни, кроме улучшения об­щей атмосферы духовной жизни, было выселение из монастыря проживавшей в нем купеческой вдовы Анисий Гладкой, пожертвовавшей в пользу пустыни крупную сумму капитала. Отец Васи­лий, видя и слыша от братий, что вдова эта живет в монастыре для соблазна и жилище ее служит местом сборищ без­законных, загорелся ревностью о благо­честии и стал просить строителя уда­лить ее. Но тот не решался на такой шаг по отношению к богатой благо­творительнице. Тогда старец прибег к заступничеству Царицы Небесной, умоляя Ее спасти братию от засилия женского пола. Молитва его была услы­шана. Вскоре приехал Преосвященный Никодим, объезжавший епархию, и ста­рец упросил его выселить из монастыря богатую вдову. Владыка благословил ее перейти в Севский девичий монастырь, и она невольно вынуждена была согла­ситься. По отъезду этой женщины из пустыни строитель Маркеллин много­кратно благодарил старца Василия за такое благодеяние и говорил: «Я знал, что все это искушение, но не сумел по­мочь такому горю; теперь же все мы ви­дим и сознаем, что Богпромыслительно прислал тебя в обитель нашу. Да будет же Ему честь и похвала во веки», и поло­жил старцу земной поклон.

Старец Василий (Кишкин) прожил в Площанской обители последние четыре года своей земной жизни, окруженный благоговейной любовью, почитанием и заботой своих духовных чад. Великий подвижник благочестия был погребен на монастырском кладбище, а на его могиле был поставлен кирпичный па­мятник в пять кирпичей, с чугунной плитой и надписью на ней: Иеромонах Василий, из роду Кишкиных, скончался 1831 года 27 апреля на 86 году от рож­дения.

 

Отец Маркеллин стал свидетелем и не­посредственным участником приема в пустынь еще одного старца — отца Лео­нида (Наголкина), приехавшего в оби­тель с несколькими своими учениками осенью 1828 года. Среди учеников иеро­монаха Леонида был будущий святи­тель Игнатий (Брянчанинов) (тогда еще послушник Димитрий) со своим товари­щем Михаилом Чихачевым. Покинув Александро-Свирский монастырь, отец Леонид направился на поклон святым мощам Киево-Печерских угодников и на обратном пути выбрал для жительст­ва Площанскую обитель. Здесь его ожи­дала встреча со старцем Василием (Кишкиным), который в далеком 1801 го­ду постригал отца Леонида в мантию. Здесь же, в Площанской пустыни, про­изошла и другая промыслительная встреча отца Леонида — с иеромонахом Макарием (Ивановым), подвизавшимся в обители с 1810 по 1834 год, а затем пе­решедшим в скит Оптиной пустыни и ставшим знаменитым на всю Россию Оптинским старцем.

Молодые послушники Димитрий и Михаил со смирением и кротостью пре­дались подвижнической жизни. После одного чудесного видения, явившегося в обители послушнику Димитрию, тот почувствовал необыкновенную силу разума и разрешение всех своих недо­уменных вопросов. После этого виде­ния по просьбе послушников старец Леонид благословил своих духовных чад Димитрия и Михаила на отдельное житье, отдав их под руководство монас­тырского духовника. Им был отведен для жительства небольшой уединенный домик в саду за северной стеной монас­тыря. Здесь Димитрий Брянчанинов на­писал свое созерцательное произведе­ние «Сад во время зимы». Но недолго пребывали под кровом Царицы Небес­ной в Площанском монастыре отец Леонид и молодые послушники. Неожи­данно возникшие недопонимания меж­ду строителем Маркеллином и старцем Леонидом привели к тому, что отцу Лео­ниду было предложено покинуть оби­тель. 

В апреле 1829 года старец со свои­ми учениками перешел в скит Оптиной пустыни. Так начался двенадцатилет­ний путь Оптинского старца Леонида, приведший его к Небесной славе. Уче­ники отца Леонида — послушники Ди­митрий и Михаил всюду следовали за своим духовным наставником и вместе со старцем покинули Площанскую пус­тынь.

Годы спустя, уже став известным на всю страну старцем, святитель Игнатий (Брянчанинов) приводил в своих запис­ках интересные зарисовки из жизни Площанской пустыни, свидетелем ко­торых по воле Божией ему довелось быть.

Отъезд отца Леонида в Оптину пус­тынь не нарушил духовной связи двух подвижников благочестия — старцев Макария и Леонида. В 1832 году отец Макарий пришел в Оптину пустынь и подает прошение строителю Моисею о принятии его в скит, дабы быть рядом со старцем Леонидом. В 1834 году при­шел указ о перемещении отца Макария в Оптину пустынь. Слезно прощался старец с Площанской пустынью, в кото­рой он прожил двадцать три года. До са­мой смерти сохранял он к пустыни бла­горасположение и любовь.

Строитель Площанской пустыни отец Маркеллин, похоронив весной 1831 го­да старца Василия (Кишкина), в декабре того же года сам тяжко занемог. В тече­ние трех лет во время его болезни фак­тически руководил пустынью казначей отец Иларий (Березовский), известный старец духовной жизни. Постриженник Белых Берегов, духовный преемник зна­менитых белобережских, площанских и молдавских старцев и пустынножите­лей, он стяжал дар прозорливости, и к нему в Площанскую пустынь стекалось множество народа, приходящего за со­ветом и наставлением.

Дважды за время своего смертельного недуга отец Маркеллин предпринял па­ломничество к мощам новопрославлен­ного угодника Божия Митрофания Во­ронежского. Но силы уже покидали его, и, как сообщает монастырский архив, он на возвратном пути из губернского города Воронежа, остановясь в Кромах, 2 января 1834 года волею Божией умер. Похоронили отца Маркеллина там же, у тамошней церкви.

Шли годы, сменялась череда строите­лей Площанской обители, каждый из которых, по мере сил, внес свою лепту в дело благоустроения монастыря, со­действуя духовному возрастанию его насельников. В истории Площанской пустыни оставили о себе благодарную память такие ее строители и настояте­ли, как постриженник Белых Берегов иеромонах Анатолий (ученик старца Василия (Кишкина), иеромонах Вита­лий (Канарылов-Хренников), иеромонах Иона, иеромонах, а впоследствии игумен Иларион, настоятель иеромо­нах Дометий (Орлов).

В 1877 году настоятелем Площанской пустыни становится бывший ректор Томской семинарии архимандрит Моисей (Рыбальский). Родился он в Киевской губернии в семье церковно­служителя и, закончив Киевскую ду­ховную семинарию и Московскую Ду­ховную Академию, стал наставником духовных училищ — Ставропольского и Астраханского, Кавказской и Тиф­лисской семинарий, ректором семина­рии в Смоленске и Тифлисе. В 1845 го­ду был пострижен в монашество и че­рез несколько дней рукоположен в священный сан епископом Кавказ­ским и Черноморским Иеремией. Этот ученейший муж трижды командиро­вался в Императорскую духовную мис­сию в Тегеране, где был торжественно представлен персидскому шаху Надиредин и имел с ним духовную беседу об основах христианского учения. В знак особого расположения получил от шаха в подарок осыпанную драгоцен­ными камнями трость. Отец Моисей обладал редким даром красноречия и в течение целого 1855 года проводил по воскресным дням катехизаторские беседы в Тифлисском кафедральном соборе. Был избран действительным членом Русского географического обще­ства, Общества по распространению христианства на Кавказе, директором Смоленского и Томского тюремного комитета. Отец Моисей пожертвовал в пользу Площанской пустыни для про­дажи в церквях Орловской епархии некоторые свои сочинения — «Слова и речи на всякий случай», «Патриар­хальная жизнь ветхозаветных праотцов», «Беседы на десять заповедей Закона Божия». За свои труды архи­мандрит Моисей был удостоен ордена святой Анны 2-й степени, ордена свято­го Владимира 4-й степени. Священным Синодом архимандриту Моисею была назначена особая пенсия в размере 800 рублей. Скончался настоятель в 1884 го­ду в 67-летнем возрасте и был погребен у алтаря Казанского собора Площанского монастыря.

Сменивший на начальственной долж­ности отца Моисея Преосвященный Симеон, епископ Орловский и Севский, поставил своим наместником в Площанскую пустынь иеромонаха Фи­ларета (Какирбашева). Родом он был из Болашева Саратовской губернии, купе­ческого звания.

Сергей Нилус опубликовал записки оптинского игумена Феодосия (Попо­ва), повествующие о юношеском уст­ремлении к монашеству отца Филарета (в миру Феодора), с которым игумен Феодосий был знаком с детства: В это время я познакомился и близко сошелся с купеческим сыном Феодором Андрее­вичем Какирбашевым, торговавшим от меня по соседству — через лавку — юхтовым и железным товаром. Сблизила нас с ним общая любовь к монашеству. Впоследствии он был наместником в Площанской пустыни, где и окончил свою жизнь, приняв перед смертью схи­му... Жили мы тогда так: день занима­лись каждый своей торговлей, а насту­пала ночь — мы собирались вместе в теплушку к галантерейщику и там це­лыми почти ночами молились, читая акафисты, Псалтирь, каноны, а когда изнемогали от трудов бденных, то, прочитав молитвы на сон грядущий, помянник и главы три из Евангелия и Апо­стола, ложились спать, укрепляя себя взаимным примером и добрыми совета­ми... Священники нас очень любили за наше усердие и звали «монашатами», а сверстники подсмеивались, и то же прозвание обращали в насмешку.

Отец Филарет управлял обителью не­долго, с 1884 по 1889 годы. На время его управления приходится установка большого 499-пудового колокола, сде­ланного в Москве на заводе потомст­венного почетного гражданина Андрея Дмитриевича Самгина. Об этом сохра­нилась монастырская легенда: Подни­мать колокол на Казанскую колокольню собралась вся округа, при множестве детей и женщин. Поднимали его на очень толстых канатах, свитых из многих толстых веревок. Когда колокол дошел до половины высоты колокольни, то он остановился. Тогда отец Фила­рет сказал, чтобы развили концы тол­стых веревок на тоненькие веревочки и дали бы эти веревочки в руки грудным детям. Как только все это было сдела­но, колокол легко взмыл на самый верх колокольни Казанского собора.

В 1889 году Преосвященный Симеон был перемещен с Орловской кафедры в Минскую епархию, и наместник отец Филарет отошел от дел по управлению обителью. Недолго пожив на покое, отец Филарет мирно скончался и был погребен на монастырском кладбище против левого алтаря Казанского собо­ра. На его могиле была высечена над­пись: Под сим крестом погребено тело иеромонаха Филарета, с полным хрис­тианским напутствием скончавшегося 6 ноября 1893 года на 74 году от рожде­ния. Почивший потрудился в обители 48 лет. Он был старец высокой жизни и по опытности своей вполне заслужил звание мудрого наставника монахов. Упокой, Господи, душу его в селениях Преподобных Своих!

Указом Святейшего Синода братии Площанского монастыря было предо­ставлено право избирать настоятеля из своей среды. И в августе 1889 года бра­тией монастыря был избран настояте­лем казначей Площанской пустыни иеромонах Серафим (в миру Стефан Купчинский), дворянин по происхож­дению.

Игумен Серафим занимал одно из вид­ных мест в общественно-церковной жизни Орловского отдела Император­ского Палестинского Общества. Уже на покое, в 1911 году, отец Серафим побы­вал на Святой Земле. Ко дню рождения Его Императорского Величества Нико­лая II определением Святейшего Сино­да от 1895 года игумен Серафим был на­гражден палицей.

Приступив к управлению пустынью, отец Серафим деятельно взялся за бла­гоустройство обители, воздвигнув и об­новив многие постройки как церковные, так и хозяйственные. Были приобрете­ны молотильная машина, соломорезка, сеялка новой конструкции и даже по­жарная машина. Стараниями настояте­ля обители, при помощи благотворите­лей, в первую очередь главного управля­ющего брасовских и дерюгинских име­ний Великого князя Михаила Александ­ровича Н.П. Лавриновского, была при­обретена паровая с локомобилем маши­на для молотьбы, веяния и сортировки хлеба и выбивки конопляного масла.

 

За свои выдаю­щиеся заслуги, на­правленные на благоустройство и процветание оби­тели, игумен Сера­фим в 1901 году был возведен в сан архимандрита. Во время Русско-японской войны, в 1905 году, отец Се­рафим подал про­шение об увольне­нии его с должнос­ти вследствие пре­клонного возраста и ухудшающегося состояния здоро­вья. Ненадолго отец Серафим был перемещен в Карачевский Одрин монас­тырь, откуда в 1911 году старость привела архимандрита на место принесения ино­ческих обетов — в Площанскую пустынь. Здесь он провел семь лет своей жизни, проживая на покое, уже совсем ослеп­шим, во флигеле наместника. Архиманд­рит Серафим мирно отошел ко Господу в 1918 году и был похоронен в обители.

В начале XX века Россия пылала в огне революционных выступлений и войн. Именно в эти годы Господь поручил бе­речь свое стадо одному из старожилов Площанского монастыря, иеромонаху Ионе (Репину), который в далеком 1868 году поступил сюда послушником и че­рез два года был пострижен в мантию.

Сменил отца Иону, назначенный для управления обителью иеромонах Мои­сей (Остряков), четырнадцатилетним юношей пришедший в Площанскую пу­стынь и пребывавший в ней до самого ее закрытия. В 1909 году отец Моисей, как временно исполняющий должность на­стоятеля, передал начальствование оби­тели иеромонаху Геннадию (Мелихо­ву) ,  казначею Бело-Бережской пустыни, возведенному при переводе в Площанский монастырь в сан игумена. В годы Русско-японской войны отец Геннадий был откомандирован священником в по­движной полевой госпиталь, работав­ший на Дальнем Востоке, в Маньчжурии. За военные заслуги он был награжден орденом святой Анны 3-й степени и на­персным крестом от Святейшего Сино­да. Был игуменом Площанской пустыни с 1909 по 1915 годы. Отец Геннадий при­ложил много стараний по устроению монастыря. Обладая живым и приветли­вым характером, он пользовался любо­вью братии и окрестных жителей. Находясь в отпуске в Бело-Бережской пусты­ни и заболев тяжелой формой болотной малярии, он скончался в сентябре 1915 года и там же был похоронен.